«Монахи, представьте два дома с дверьми, и человек с хорошим зрением, стоящий между ними, увидел бы, как люди входят и выходят, переходят туда и обратно. Точно также, божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, я вижу как существа умирают и перерождаются – низшие и великие, красивые и уродливые, счастливые и несчастные.»
«Таков, достопочтенные, зримый плод отшельничества, который и прекраснее, и возвышеннее предыдущих зримых плодов отшельничества.
Так с сосредоточенной мыслью – чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь» – так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях»
«Подобно тому, брахман, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка», – так же точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью – чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой – направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными»
МН 120

Идеалом буддизма является отсутствие любых идеалов. Отсутствие цепляния к чувственным удовольствиям, взглядам (вот здесь идеалы сидят), обычаям и традициям и теориям о личности.

«Монахи, есть четыре (вида) поддержки пребывания в этом мире. Какие четыре? Чувственность — это вид поддержки, взгляды — это вид поддержки, обычаи и традиции — это вид поддержки, взгляды на личность — это вид поддержки»

Бытие или небытие это точно такие же взгляды, теории, страсть к которым необходимо преодолеть, чтобы прекратить пребывание в этом мире. Провозглашать внемирное бытие так же вредно как провозглашать внемирное небытие — это взгляды, пристрастия, идеи и идеалы к которым возникает цепляние.

«Я утверждаю что это так» —
не говорит тот,
кто понимает, что такое цепляние
по отношению к доктринам.»

«Тогда, какой недостаток видит Готама, что не занимает никакой позиции по этим десяти вопросам?
Вачча, позиция «мир — вечен» является чащей взглядов, зарослями взглядов, искажением взглядов, путаницей взглядов, оковами взглядов. Он сопровождается страданием, беспокойством, отчаянием и жаждой и не ведет к разочарованию, бесстрастию, прекращению, к успокоению, прямому знания, самопробуждению, Освобождающему.
Позиция что «мир не вечен»… «мир конечен»… «мир бесконечен»… «душа это то же что и тело»… «душа это одно а тело другое»… «после смерти Татхагата существует»… «после смерти Татхагата не существует»… «после смерти Татхагата и существует и не существует»… «после смерти Татхагата ни существует ни не существует» не ведет к разочарованию, бесстрастию, прекращению, к успокоению, прямому знания, самопробуждению, Освобождающему
Занимает ли Готама какую-либо позицию вообще?
«Позиция», Вачча это то, что Татхагата отбросил.»

Монахи, даже если бы разбойники беспощадно отрезали бы вам одну часть тела за другой двуручной пилой, тот, кто зародит злой ум по отношению к ним, не будет исполнять моего учения.
Поэтому, монахи, вот как вы должны тренироваться: «На наши умы [это] не будет оказывать влияния, мы не будем говорить плохих слов. Мы будем пребывать сострадательными к ним, желать им благополучия, с доброжелательным умом, без внутренней злобы. Мы будем пребывать, распространяя к ним ум, наделённый доброжелательностью, и, начиная с них, мы будем пребывать, наполняя и охватывая весь мир умом, насыщенным доброжелательностью – обильным, обширным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности». Вот как вы должны тренироваться, монахи.
Монахи, если вы постоянно держите в уме этот совет, [показанный] примером с пилой, видите ли вы какое-либо течение речи, незначительное или грубое, которое бы вы не могли вытерпеть?»
«Нет, Учитель».
«Поэтому, монахи, вам следует постоянно держать в уме этот совет, [показанный] примером с пилой. Это приведёт к вашему благополучию и счастью на долгое время».
Так сказал Благословенный. Монахи были довольны и восхитились словами Благословенного
МН 21

«Все дрожат перед наказанием, все боятся смерти — поставьте себя на место другого. Нельзя ни убивать, ни понуждать к убийству.
Все дрожат перед наказанием, жизнь приятна для всех — поставьте себя на место другого. Нельзя ни убивать, ни понуждать к убийству.
Кто, ища счастья для себя, налагает наказание на существа, желающие счастья, тот после смерти не получит счастья.
Кто, ища счастья для себя, не налагает наказания на существа, желающие счастья, тот после смерти получит счастье.
Ни с кем не говори грубо; те, с кем ты говорил грубо, ответят тебе тем же. Ведь раздражённая речь — неприятна, и возмездие может коснуться тебя
Если ты успокоился, подобно разбитому гонгу, ты достиг Нирваны; в тебе нет раздражения»
Дхаммапада

«Монахи, есть эти пять течений речи, которые другие могут применить, чтобы обратиться к вам. Их речь может быть

* сказанной в подходящий момент или в неподходящий,
* истиной или неправдой,
* мягкой или грубой,
* связанной с благом или с вредом,
* сказанной с доброжелательностью или с внутренней злобой.

Когда другие обращаются к вам, их речь может быть сказанной в подходящий момент или в неподходящий. Когда другие обращаются к вам, их речь может быть истиной или неправдой… с внутренней злобой. Поэтому, монахи, вот как вы должны тренироваться: «На наши умы [это] не будет оказывать влияния, мы не будем говорить плохих слов. Мы будем пребывать сострадательными к ним, желать им благополучия, с доброжелательным умом, без внутренней злобы. Мы будем пребывать, распространяя к этому человеку ум, наделённый доброжелательностью, и, начиная с него, мы будем пребывать, наполняя и охватывая весь мир умом, насыщенным доброжелательностью – обильным, обширным, безмерным»

О том что правильная речь не означает прямоту и честность:

«Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда брахман Вассакара, главный министр Магадхи, отправился к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. И тогда, сидя рядом, он сказал Благословенному:
«Мастер Готама, я придерживаюсь такого положения, такого воззрения, что нет проступка, когда кто-либо говорит об увиденном, говоря: «Вот что было увидено мной». Нет проступка, когда кто-либо говорит об услышанном, говоря: «Вот что было услышано мной». Нет проступка, когда кто-либо говорит о почувствованном, говоря: «Вот что было почувствовано мной». Нет проступка, когда кто-либо говорит о познанном, говоря: «Вот что было познано мной».
«Брахман, я не утверждаю, что следует говорить обо всём увиденном, но [также] и не утверждаю, что [вообще] ни о чём увиденном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём услышанном, но [также] и не утверждаю, что [вообще] ни о чём услышанном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём почувствованном, но [также] и не утверждаю, что [вообще] ни о чём почувствованном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём познанном, но [также] и не утверждаю, что [вообще] ни о чём познанном не следует говорить.
(1) Брахман, если, когда кто-либо говорит об увиденном, неблагие качества увеличиваются в нём, а благие качества уменьшаются, [то в этом случае] я утверждаю, что ему не следует говорить об увиденном. Но если, когда кто-либо говорит об увиденном, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, [то в этом случае] я утверждаю, что ему следует говорить об увиденном.
(2) Если, когда кто-либо говорит об услышанном… (3) …почувствованном… (4) …познанном, неблагие качества увеличиваются в нём, а благие качества уменьшаются, [то в этом случае] я утверждаю, что ему не следует говорить о познанном. Но если, когда кто-либо говорит о познанном, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, [то в этом случае] я утверждаю, что ему следует говорить о познанном».
И затем брахман Вассакара, главный министр Магадхи, восхитившись и возрадовавшись утверждению Благословенного, поднялся со своего сиденья и ушёл».»

Если Татхагата знает, что эти слова недействительные, неистинные, неполезные, неприятные и немилые для других, то он не говорит их.
Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, [но] неполезные, неприятные и немилые для других, то он не говорит их.
Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, полезные, [но] неприятные и немилые для других, то он знает нужный момент для того, чтобы произнести их.
Если Татхагата знает, что эти слова недействительные, неистинные, неполезные, но приятные и милые для других, то он не говорит их.
Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, [но] неполезные, [хотя] приятные и милые для других, то он не говорит их.
Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, полезные, приятные и милые для других, то он знает нужный момент для того, чтобы произнести их. И почему? Потому что у Татхагаты есть сострадание к живым существам